ВАРШАВА. Прошедшие на прошлой неделе сразу в трех форматах переговоры между Россией и Западом подтвердили наличье главного фактора сдерживающего противостояния между сторонами в полномасштабный конфликт – Украина есть и останется серой зоной между блоками, и никто не намерен менять ее функцию в сложившейся системе.
Если смотреть на итоги переговоров с точки зрения устойчивости самой системы (которая несмотря на многочисленные проблемы имеет заметные плюсы, на которые комментаторы часто не обращают внимания), то отказ от изменения ее структуры и динамики с помощью активного конфликта – это серьезное позитивное достижение. Проблема в том, что серые зоны бывают двоякого характера и в этом плане между Россией и Западом сохраняется пространство для взаимоисключающих интерпретаций.
С точки зрения геополитики, серая зона — это пространство между несколькими участниками международной системы, у которых в его отношении существуют взаимоисключающие интересы, которые в силу объективных обстоятельств или в результате осознанного решения партнеров, выведены из сферы активного конкурирования и не рассматриваются как предмет освоения с целью включения в собственную зону влияния. Серая зона может иметь географические параметры – например, мировой океан, но не обязательно – например, борьба с пиратством или терроризмом. В серой зоне права внешних субъектов равны, а возможные конфликтные ситуации решаются на консенсусной основе. Чаще всего антагонистов два, но не всегда (и в случае Украины это отдельный интересный вопрос сколько их на самом деле) – для нужд данного анализа ограничимся моделью российско-западного противостояния, наличие которого вряд ли подлежит опровержению.
Проблема в том, что серая зона может по своей природе быть либо активной, либо пассивной. В первом случае, потенциал столкновения высок и для избегания конфликта партнеры воздерживаются от стремления к ее включению в собственную вертикаль, но в стратегической перспективе рассматривают ее наличие в качестве фактора усиления собственных позиций в логике: нас там нет, их там нет, но это нехорошо и поэтому если они вдруг, то мы тоже, а если вдруг мы, то они точно. Все сводится к временной перспективе: когда они, то и мы, и поэтому надо быть готовым.
Во втором случае, интенсивность антагонистической интеракции настолько невелика (не обязательно в силу отсутствия желания, иногда в силу отсутствия возможностей, но пределы геополитических аппетитов государств — это уже философский вопрос), что активизация действий не рассматривается даже теоретически: с точки зрения стратегического баланса российско-западных отношений, это, например, Австрия, Кипр, Монголия, а до недавних пор также Швеция и Финляндия. Тут все просто: нас там нет, их там нет и все хорошо.
Тон и содержание прошедших переговоров показывают, что как Россия, так и Запад хотят рассматривать Украину в первом, «активном» качестве и в то же время ожидают от визави воспринимать ее во втором, «пассивном». Следовательно: если «ради мира» сами начнут рассматривать ее во втором, а противник продолжит в первом, то в длинной перспективе серая зона автоматически покраснеет. Строго говоря, проблема Украины между Западом и Россией, это проблема доверия. Нет никаких метафизических, свыше спущенных причин вроде геополитического детерминизма, в силу которых она обязательно должна стать ареной войны. Есть сугубо субъективное убеждение, что нельзя себя вести хорошо, потому что противник обязательно обманет.
А поскольку вопросы ложной перцепции вполне решаются путем разъяснений, для увеличения капитала доверия можно привести несколько рациональных причин, по которым Запад не готов согласиться на превращение Украины в российскую зону влияния:
а) Военно-стратегическая. Если Запад даст России гарантии, что Украина никогда не станет членом НАТО, то сама задаст динамику ее превращения из серой зоны в российскую: поскольку обещания включения в западные структуры являются основным фактором мотивирующим украинскую элиту (в техническом и никаком другом смысле этого термина) поступать так, как хочет Запад, его отсутствие тут же вынудит ее договариваться с конкурентом. С точки зрения реализации интересов Запада применительно к Украине, обещание членства гораздо эффективнее, чем само членство, но оно должно хотя бы теоретически оставаться осуществимым. Пока я тебе обещал жениться, ты для меня стираешь, гладишь и убираешь (в данном случае не только в переносном смысле), а когда возьму свои слова обратно, ты же уйдешь к другому. Иногда геополитика не так далека от обычной жизни, как кажется некоторым академикам.
б) Социально-экономическая. Без существования украинского государства не будет серой зоны, а без серой зоны не будет мира между Россией и Западом. В свою очередь, не будет украинского государства без веры его населения в то, что его существование имеет смысл. Никто не будет платить налоги, посылать детей в школу и служить в армии, если перестанет верить в то, что у этого государства есть какое-то завтра и что оно будет лучше, чем сегодня. На данный момент вера существенной части украинского общества в будущее основана на перспективе включения страны в западные форматы интеграции, да и на практике, существование многих украинских семей (а следовательно, и финансы государства) зависит от экономических связи с Западом. С точки зрения самого Запада, экономическая и демографическая эксплуатация Украины (важная составляющая стабильности в серой зоне) невозможна без веры украинцев в то, что Украина представляет для Запада определенную ценность, которую он готов защищать. Если Запад скажет – как требует Россия – что не готов, то вера в общий проект (или в такой, который когда-то может стать общим) пропадет, а вместе с ней готовность вкладываться в него в таком качестве, как сейчас.
в) Культурно-цивилизационная. НАТО, это вместе с ЕС основные организационные структуры западной цивилизации – пока они существуют, есть уверенность в том, что существует и сам Запад. Но хорошим нельзя быть в вакууме – в вакууме вообще невозможно быть никаким – для этого нужен фон: положительные качества познаются только в сравнении с отрицательными. Если признать, что Россия, это по ценностным показателям такой же элемент международной системы, как и Запад, и договориться с ней на предмет разделения зон влияния, то это фактически культурная самодискредитация: оно равно признанию, что все войны, оккупации, смены режимов и цветные революции, которые делались во имя западных ценностей не имели смысла ибо можно было бы и без них договориться с ее противниками. И этот подход сохранится, пока сама Россия не объявит себя частью Запада и не признает универсальное качество западных принципов.
Но Запад также не готов переходить к активной фазе превращения Украины из серой зоны в часть собственной в силу причин, которые являются зеркальным отражением вышеуказанных:
а) Вступление Украины в НАТО означает не только необходимость предоставления ей договорных гарантий безопасности, но также и сил и средств их обеспечения на случай нарушения, что само по себе является проблематичным. Для этого придется развертывать всю необходимую инфраструктуру на территории стран сопредельных с Украиной, а это ломает архитектуру трансатлантической безопасности, которая в своей нынешней форме не является результатом стихийного стечения обстоятельств, а эффектом вполне осознанной американской стратегии создания каркаса для реализации собственных интересов. Американские гарантии и средства их обеспечения – это инструменты работы с элитами и обществами стран-членов: их предоставление и реализация многократно откладывается, пересматривается и практически никогда не реализуется в полном объеме не в силу того, что Россия на данный момент угрожает «больше» или «меньше», а потому, что таким образом Вашингтон мотивирует своих клиентов.
б) Вступление Украины в НАТО обязательно должно быть историей успеха. Поэтому, каждая страна, которая туда вступает должна обязательно стать лучше, чем она была до вступления. В случае с Украиной, вероятность невыполнения записанных в основных документах обязательств и фиаско реализации практических задач настолько большие, что организация рискует потерять авторитет, а следовательно, и внутреннюю сплоченность – а если это произойдет в одном месте структуры, то нет никакой гарантии, что не произойдет и во всех остальных. Вера в такого рода институты существует до первого неисправимого и необъясняемого пропагандой провала: с одной стороны никто не хочет стать Лигой нации, а с другой никто в здравом уме не в состоянии дать хотя бы самый отдаленный прогноз того, что Украину возможно привести к западным социо-экономическим показателям. Реальность этой страны в данном процессе пахнет вполне определенно и поэтому лучше не трогать: пусть провалы украинцев будут их частной проблемой, а не делом общезападной ответственности.
в) Пока Украина не является членом НАТО, сохраняется мнение (для кого-то уверенность, для кого-то иллюзия) того, что западная цивилизация обладает универсальным качеством и неиссякаемой привлекательностью. В России часто недооценивают тот факт, что пока есть желающее присоединиться к Западу, сам Запад сохраняет веру в себя – в этом смысле расширение НАТО действительно не направлено против России, а против центробежных тенденций внутри самого Запада. Парадокс заключается в том, что желающее должны всегда быть, но их нельзя принять, потому что тогда не станет желающих – а поскольку Украина, это одна из последних стран, которая выражает желание вступить в НАТО, ее принятие практически наверняка будет означать стагнацию союза, если не его крах. Пока есть люди, которые говорят, что ты самый великий, умный и красивый, которые уверяют, что только ты можешь решить их проблемы и которые испытывают бездонный восторг от встреч с тобой, у тебя есть основания таким себя ощущать. А так, может оказаться, что если у тебя в приемной уже никто не ждет часами на аудиенцию, то вдруг ты уже не большой начальник.
Таким образом оказывается, что формальное несогласие на российские требования отнюдь не означает что они отвергнуты по сути: Украина остается серой зоной не в силу волевого решения тех или иных политиков, а потому, что это самый оптимальный вариант из доступных. В данном процессе внутренние ограничения Запада гораздо важнее, чем российский фактор и поэтому решения относительно Украины принимаются и будут приниматься независимо от позиции Москвы.
Поэтому решение не воевать за Украину и оставить ее в системе отношений Россия – Запад в качестве пусть даже активной, но серой зоны следует считать успехом. На мой взгляд, единственно возможным, так как пассивной серой зоной она в поддающейся прогнозированию перспективе стать не может, не в результате коварных действии Москвы или Вашингтона, а в силу внутренних причин связанных с, выражаясь максимально дипломатично, воздействием определенного ментально-психологического фактора.
Это и есть, по сути, главная причина того, что ни Запад, ни Россия не готовы взять на себя полностью ответственность за происходящее в этой стране: такой опыт есть у обоих, и никто не может, положа руку на сердце сказать, что он хороший.
Якуб Корейба — кандидат политических наук (Польша), специально для Sheynin.ru
