ВАРШАВА. На протяжении нескольких лет нашего общения Александр Сытин всегда казался классическим реалистом наступательной школы, плоть от плоти Моргентау, Карра и Миршаймера. И тут на сайте Артема Шейнина, возможно, в силу неподражаемого genius loci хозяина, он неожиданно показал себя как сентиментальный русский, смотрящий на международные отношения через аксиологическую призму красивых книг, которые мы все читали в детстве, и классического кино, которое сформировало наши эстетико-политические предпочтения. Он рассуждает так, будто тот мир, в котором мы выросли и сформировались, можно было сохранить, волшебным образом остановив процессы, которые ведут к его разрушению.
Но сегодняшний мир — это не Висконти, не Вайда, не Форман и даже не Бертолуччи. Европоцентричное сердце хотело бы согласиться с выводами автора, но обстоятельства глобального мира не позволяют: людей, стран и цивилизаций, которые являются предметом его анализа, уже нет. Это скорее проекция собственных представлений автора о них, и оттуда ошибочные, на мой взгляд, выводы.
Во-первых, по мере совершенствования современных вооружений, которое идет опережающими темпами, неминуемо появится техническая возможность миниатюризации ядерного оружия (т.н. ядерное оружие малой мощности), что в свою очередь создаст возможность его применения на уровне ниже тактического. Если к этому времени разговоры про «экологическое» ядерное оружие (без эффекта массового радиационного поражения) окажутся не только разговорами, то существующие сегодня технические и моральные издержки для его применения снизятся многократно. Поэтому тезис о том, что «в современном мире возможны лишь безъядерные конфликты», касается скорее мира уходящего.
Во-вторых, автор переоценивает устойчивость существующей мировой системы. Да, мир, особенно в финансово-экономической плоскости во многом остается американоцентричным, но после финансового кризиса 2008 года (а этот эффект усиливается во время пандемии) качество американского порядка подверглось существенной переоценке – все меньше государств и обществ (включая и собственно американское) верит в ценность правил, которые США предлагают миру как оптимальную модель. Поэтому если даже «малейшее нарушение статус-кво Тайваня повлечет за собой такой мировой финансовый кризис, который почувствуют все», то это совсем не значит, что «все» будут против такого кризиса. Многие воспримут его как необходимое очищение запущенных американцами Авгиевых конюшен: да, будет больно, подумают в Азии, Африке, на Ближнем Востоке и Латинской Америке, но поскольку американцам будет больнее, чем нам, то ради нового стоит потерпеть. Этого момента переполнения критической массы американских ошибок и ждет Китай, и, судя по основным тенденциям, он его дождется.
Нельзя недооценивать человеческую веру в новое, даже если она не является вполне рациональной. Как представитель страны, которая скорее потеряет на разрушении Pax Americana, говорю это без энтузиазма, но данный вывод складывается из разговоров с гражданами примерно 70 стран, которые я посетил в своей жизни. Большинство не за нас с Вами, Александр Николаевич.
В-третьих, Сытин делает выводы о «немыслимом» конфликте между Китаем и США на априорной констатации об единстве последних и «примкнувшего к ним Евросоюза». Тем временем, Запад в его евро-атлантической ипостаси — понятие больше историческое, чем политологическое. Возможно, во время прогулок по улицам западных городов автор способен убедить себя, что это единство существует, но я лично, в ходе многочисленных встреч и конференций с представителями западного истеблишмента, убедился, что многие, особенно в «старой» Европе, на грядущую сино-американскую конфронтацию смотрят не как на угрозу, а как на шанс.
Да и не выезжая из Москвы можно это заметить – в любом посольстве «ведущих» стран ЕС после третьего Шардоне, Кьянти или Рислинга, скучающие по былому величию диппредставители «бывших» держав неминуемо начинают разговаривать про «самостоятельное будущее», «европейский путь», «континентальную модель», «стратегическую автономизацию», «цивилизационный плюрализм» и прочие конструкции несовместимые с нынешним форматом присутствия США в Европе. И это тем громче, чем менее очевидным становится то, что Америка схватку с Китаем выиграет. На набережной Орсе и на Вердершер Маркт, особенно после проваленных американцами попыток ремоделинга Ближнего Востока и Центральной Азии вполне рассматривают вариант, в котором именно Pax Sinica откроет для европейских экспортеров новые рынки, оставляя при этом партнерам больше автономии в Европе. «Большой континент» также привлекателен, как «большой океан», тем более, учитывая расчет на то, что поскольку относительно к Европе Китай слабее США, с ним можно будет торговаться на более партнерских основаниях.
В-четвертых, Россия является одним из полюсов многополярного мира не в силу своего военно-технического потенциала, а в силу своего геополитического положения, которое (и это гораздо важнее всех ее ракет и природных ресурсов) делает ее необходимым элементом системы. Причем для всех участников. Неужели Вы думаете, что Запад не мог бы здесь устроить «цветную революцию», а Китай забрать Сибирь? Конечно, могли бы, но никогда этого не сделают, потому что в этой евразийской игре с нулевой суммой любой серьезный шаг Вашингтона или Пекина против Москвы автоматически меняет баланс в сторону усиления главного противника, причем в таком масштабе, что выиграть с ним будет практически невозможно. В том, что в схватке США и Китая у России широкий маневр действий и практически беспроигрышная позиция, нет никакой заслуги самой России – просто против географии не поспоришь.
В сложившейся обстановке Россия может абсолютно безопасно в буквальном смысле ничего не делать, просто наблюдая за результатом. Да и все ее геополитические авантюры вроде Крыма, Донбасса и Сирии будут ей прощаться, пока она не нарушит баланс между основными антагонистами. Поэтому, кстати, и это очень плохая новость для Минска, Киева и Тбилиси, тот, кто не успел выскочить за «красную линию» (в интерпретации Сергея Лаврова) до начала большой игры, тот опоздал. Оттуда, между прочим, абсолютная бесперспективность расчетов на приход в России к власти несистемной оппозиции, имплозию режима или территориальную дезинтеграцию. Как США, так и Китай, исходят из того, что лучше не трогать, а то непонятно кому перепадет.
Так что тот мир, о котором Вы говорите, уже во многом самоликвидировался не вследствие ядерной войны, а в результате совпадения объективных процессов, «мегатрендов», как говорили в МГИМО. Для людей нашей социокультурной формации это скорее плохая новость. Наши культурные коды, поведенческие паттерны и эстетические архетипы никому не нужны – у «бушменов и готтентотов», как Вы образно определили большинство современного человечества, есть свои. Мы живем в эпоху, похожую на весну 1914–го или лето 1939–го года, и то, что будет потом, потребует совсем иных людей.
Хорошая новость в том, что после конфликта США и Китая, который уже идет, и горячую развязку которого мы уже совсем скоро посмотрим (не исключено, что в прямом эфире «Время покажет»), мы сможем в новом мире, с позиции очаровательных динозавров, за бокалом хорошего (настоящего – не китайского и не американского) коньяка рассказывать новым властителям планеты, каким был старый добрый мир «до войны». Не знаю как Вы, Александр Николаевич и дорогие читатели, но я на этот случай уже хорошо упрятал пару бутылок в каптерке.
Якуб Корейба — польский политолог, кандидат политических наук специально для Sheynin.ru