МОСКВА. Еще одна важная и уже несколько дней будоражащая умы тема — видео с похожим на Евгения Пригожина человеком, выступающим перед заключенными с объяснением процедуры возможного зачисления в состав ЧВК для участия в боевых действиях. По этому поводу много всяких эмоций, удивлений, недоумений и всякого такого.
Вопросов мне на эту тему накидали немало, но не спешил с ответом. Тема и правда тонкая и надо выражаться тщательнее. Но и отмалчиваться глупо и странно.
Итак. Прежде, чем сформулировать свое отношение, обозначу несколько важных для меня и понимания моей позиции вводных. Чего я не знаю, чтобы высказываться однозначно:
1. На видео мы видим разговор с некими заключенными одного из отрядов одной из зон. Которые бывают разного режима и с очень разным контингентом. В том числе для сотрудников правоохранительных органов, например. И зона зоне рознь.
2. Мы слышим в разговоре упоминание об индивидуальном собеседовании с каждым. Механизм и параметры которого не знаем. Но можно предположить, что даже сам такого рода разговор не мог состояться без авторизации на достаточно высоком уровне. И, думаю, не только ФСИН. А, значит, можно предположить, что и сам процесс отбора будет проходить с учетом массы факторов и ориентировок от сотрудников этой системы и не только. Т.е. очевидно, что есть некий «фильтр», т.к. выпустить из зоны заключенного на волю, пусть и на войну, это масса формальностей. Соблюдение которых критично для всех, кто сейчас отвечает за этих заключенных. И значит масса этих формальностей отработана и это опять же фильтр.
Но, повторяюсь, с неизвестным мне «размером ячейки». А именно, какие статьи попадают в выборку, какие нет, какие обстоятельства влияют на решение допустить человека к собеседованию, какие могут стать препятствием, и кто в итоге этот вердикт выносит.
3. Не знаю, каким образом обеспечивается гарантия «непобега» сразу же после попадания на волю или при удобном случае. Предполагаю, что и это должно учитываться при отборе — «склонность к побегу» важнейший пункт личного дела.
Ничего этого я точно не знаю, отвечая на вопрос: «Что ты про это думаешь?». И эти обстоятельства важны для конкретизации ответа.
В целом же, «до выяснения деталей», считаю, что в ситуации тяжелых и, судя по всему, затягивающихся боевых действий излишнее чистоплюйство неуместно.
Повторяю — слово «заключенный» само по себе ничего конкретного еще не означает в смысле допустимости или нет дать ему шанс на «искупление проступка» кровью.
Будем честны (а я только с теми, кто честен обсуждаю тему) заключенными становятся самые разные люди по самым разным обстоятельствам.
Даже по тяжелым статьям.
Например, по убойным.
Могу напомнить историю боксера, заставшего педофила в момент нападения на ребенка. И убившего его. Он вполне мог сесть, не случись волны возмущения. Не исключаю, что кто-то и сел так. По «убойной» статье.
Более того. Лично знаком с историей, когда по заведомо сфабрикованному делу (читая которое все юристы впадали в ступор «это невозможно») получил 13 лет полковник ВДВ, кавалер двух орденов «Красной Звезды». По тяжелому пункту убойной статьи. И 11 отсидел… Мог быть помилован раньше, но честь офицера не позволила признать себя виновным в том, чего не совершал.
Использовал бы этот человек такой шанс? 100%
Принес бы этот человек пользу на поле боя? 100%
Кстати, трижды сам писал прошения отправить его в горячую точку…
А сколько там таких? Поверьте — немало и таких.
В чем проблема, если (если!) при надлежащем отборе они смогут получить шанс вернуться в общество с «чистой совестью и анкетой»?
Что касается закоренелых уголовников и рецидивистов — сомневаюсь, что война это про них и для них. Да и для тех, кто живет «по понятиям» это вроде бы вообще «запретно» (тут, правда, я не большой спец).
И крайнее. Но может и самое важное.
Если кому не нравится, что штурмовиками пойдут в атаку добровольцы из заключения, то готовы ли вы встать в ряды штурмовиков сами? Или отправить туда своих детей? Или предпочитаете смерть 20-летних контрактников РФ или 55-летних резервистов ЛДНР, чтобы не тревожиться о неких «моральных нюансах»?
Кстати, противник с первых дней выпустил и дал в руки оружие всем отморозкам из нацбатов. Представляете, кем нужно быть, чтобы даже на украине сесть за военные преступления?
Вот что я думаю по этому вопросу. С учетом обстоятельств и с учетом оговоренного в начале, что требует уточнения для полной определенности.
Короче говоря, если выбор стоит между музыкантами Донецкой или Луганской филармонии, мобилизованными по необходимости и «музыкантами филармонии им. Вагнера», набранными добровольно из прошедших соответствующий отбор заключенных, я за второй вариант.
Непростой, но более честный.
И точно не менее эффективный.
Мотивация — великое дело.
