Артем Шейнин. Очень личное. О войне. И не только. Часть 2

Пленные.

Артем Шейнин. Фото: sheynin.ru
Артем Шейнин. Фото: sheynin.ru

Уже не один день напряженно и тревожно обсуждается в обществе тема, вызывающая массу эмоций — обращение украинской стороны с нашими пленными. Пытки, издевательства и прочие преступления, которые с ними там творят. Соцсети наполнены пересылаемыми друг другу ужасными видео с подробностями этих пыток, их последствий, описаниями страданий наших бойцов, вернувшихся из плена.

Люди по понятным причинам испытывают эмоции очень яркие и острые по этому поводу. И возникает вопрос: насколько этот эмоциональный фон конструктивен для общего хода операции? Находимся ли мы как общество в уравновешенном, стабильном состоянии, в котором должно находиться общество, уверенное в своей правоте (а мы ведь в ней уверены), уверенное в своей силе и в своей Победе?

Мне понятны и не удивительны переживания по поводу ужасов, через которые проходят наши пленные. Но при всей их понятности и оправданности, эти эмоции являются в каком-то смысле подпаданием под влияние противника, потому что противник изначально сделал на это ставку.  Ролики с жестокостью и пытками наших пленных появились буквально с первых дней операции. То есть те, кто на той стороне занимаются ее планированием на информационном фронте, делали на это большую ставку. Их ставка на страх и оцепенение, которые должны были вызвать эти ролики, не сработала. Она, скорее, вызвала ответный всплеск мобилизации и еще большей уверенности в том, что те, кто делают упор на такое, это нелюди, зло и это должно быть вычищено и искоренено.

Более того, я отмечаю, что степень жестокости и бесчеловечности обращения с нашими пленными за время с начала операции значительно возросла. Сначала появился киевский ублюдок, медик, который первым вбросил идею про кастрацию, позже, правда, дезавуировал свои слова. Потом начали появляться ролики, фото, рассылки, где нашим простреливают ноги, отрубают пальцы.

Прошу понять меня правильно. Я не спорю и не отрицаю, что это подло, мерзко, бесчеловечно и преступно. Я только задаюсь вопросом: оправдана ли и на нас ли работает та эмоциональная волна, которая разливается по соцсетям, охватывая все большие и большие слои общества. Не знаю. И не знаю истинных масштабов явления.

Афганский опыт выработал у меня определенное отношение к пыткам в плену. Перед боевыми действиями нам вполне штатно доводилась информация о том, что в случае попадания в плен у большинства из нас нет шансов остаться в живых. А те, кто попадут в плен живыми, будут мечтать умереть. Потому смерть будет самым легким, безболезненным исходом. Не стану здесь приводить описаний того, что иногда происходило с нашими пленными, оказавшимися у моджахедов. Ведь мы были бойцами, идущими на боевые и все эти ужасные детали и подробности для нас были по-своему «полезны», делали нас сильнее, если угодно. Мотивированнее и сосредоточеннее. И да, это работало. У многих из нас была абсолютная идея, что лучше смерть, чем плен. Была на этот случай граната. Это не публицистика и не кино. Это были реалии, которые от нас никто не скрывал. В тех условиях это было нужно и важно. 

Как я узнал потом, пытки и издевательства не обязательно были частью плена. Можно было попасть в плен к местной банде моджахедов и быть перепроданными. В этом случае, пленный боец нужен был целым и относительно здоровым. А можно было попасть в плен к банде идеологизированных отморозков, например, того самого Джелалуддина Хаккани, рулившего в провинции Пактия, где стояла наша часть. Или к Гульбеддину Хекматияру. Его отряды тоже славились особенной жестокостью.

А вот у Ахмад Шаха Масуда с пленными было другое обращение. Он и сам был другим. Наши пленные, оказываясь у него, не всегда подвергались пыткам и издевательствам. Известный случай с Николаем Быстровым, который попав в плен, в итоге стал телохранителем Ахмад Шах Масуда. А кого-то использовали для съемок западными журналистами. И надо было показать сколь гуманны «борцы за свободу афганского народа».

На войне бывают и разные люди, и разные обстоятельства. Сложно точно сказать является ли то или иное обращение с пленными систематической практикой или стечением каких-то обстоятельств.

Объективных или субъективных. Известно, что в составе боевых подразделений киевского режима сейчас есть и выпущенные из тюрем уголовники, и маньяки, и целые подразделения отморозков типа того же «Торнадо»*.  Не знаю, носит ли практика издевательств системный характер или это отдельные вопиющие случаи. Естественно, каждый из этих случаев ужасная трагедия. И каждый, кто это сделал, неважно кто он — офицер ВСУ, отморозок «Азова»* — должен ответить и рано или поздно ответит за свои преступления.

Я сейчас про то, насколько уместны и конструктивны массовые эмоции по этому поводу общества. Нашим военным, кому пришлось пережить этот ужас, и кто еще в плену, эти эмоции ничем не помогут. Зато они создают избыточно эмоциональный фон восприятия действий армии по передислокации войск в другие районе. Пик переживаний общества по поводу жестокости к нашим пленным в украинском плену совпал по времени с той самой передислокацией наших войск из Киевской и Черниговской области с целью переброски их на другой плацдарм и усиления нашей группировки, которая должна разгромить основные силы ВСУ в Донбассе. И когда волна эмоций по поводу наших пленных совпадает с передислокацией наших войск, возникает довольно опасный эффект — общество начинает воспринимать все действия командования под влиянием этих эмоций. «Они с нашими так, а мы…».

Не могу утверждать, не является ли это информационной спецоперацией украинской стороны (читай западных спецслужб). Но уровень раскрутки этой темы в соцсетях принял гигантские масштабы. И негативно отражается на восприятии всего происходящего в рамках спецоперации. Вновь широко распространилась волна неуверенности, сомнений, вопросов без ответов, почему мы уходим, а не мстим. И это является подрывом уверенности общества в успехе. А это — ресурс противника в информационной войне и его прорыв на информационном фронте. Более того, все чаще звучат разговоры о том, что они делают с нашими пленными такое, а мы их кормим и лечим, доколи и почему? Все большей части общества приходит в голову мысль, что пора становиться такими же, как противник. На мой взгляд, это очень опасная тенденция, которая внушается некоторым образом искусственно. Страшнее любого военного поражения для нас было бы превратиться в тех зверей, с которыми мы пришли сражаться. У меня есть стойкое ощущение, что нас активно к этому подталкивают. Параллельно внося раздор.

Хочу быть правильно понятым, снова призывая к взвешенности и уравновешенности. Не призываю прощать, не призываю замалчивать, не призываю делать вид, что ничего не происходит. Призываю лишь реагировать на все с той степенью хладнокровия, которая необходима для победы. Тем более, в информационной войне. А она ведется именно за состояние голов и душ общества. Ведь одним из обоснований спецоперации было именно то, что этот режим опирается на преступные нацистские организации и нацистскую идеологию. Этот режим выращен и вскормлен англосаксами, ЦРУ, западными спецслужбами и т.д.

Но разве кто-то из нас не знал, что изощренные и профессиональные пытки являются одним из отточенных инструментариев этих спецслужб? И бандеровцев, и укронацистов? Разве мы удивились, когда главой ЦРУ стала поклонница и большая фанатка пыток над пленными? Разве мы не знали о том, как украинская сторона поступала с ополченцами ЛДНР, попавшими в плен? Мы забыли, что после обменов, побывавшие в украинском плену, часто возвращались изувеченные пытками, потерявшими здоровье? Мы чего-то не понимали про то, кто наши противники ещё до 24 февраля?

Поэтому при всем ужасе от того, что мы видим в отношении наших пленных, не сочтите за цинизм, ничего неожиданного со стороны укронаци в этом нет. Как не было ничего неожиданного в перерезании горла бандитами из ИГИЛ* во время специальной операции в Сирии. И специальная операция в Сирии во многом и была обусловлена тем, что эти нелюди должны были быть уничтожены и рассеяны. 

Все это я пишу только с одной целью. Ничего нельзя забывать и прощать, но на войне (а мы все на войне) нельзя эмоционально заклиниваться на чем-то одном. Это мешает правильному, четкому, сосредоточенному восприятию происходящего в целом. Давайте становиться более стойкими и опытными бойцами этого информационного фронта. На котором мы все вольно или невольно оказались.  Надеюсь, что смог правильно донести позицию.   

Держим строй!

Работаем, братья!  

*Организация, запрещённая на территории РФ.